...и только ветру она послушна, с ним они дружны, а он умеет слушать... (с)
Те, с которыми что молчать, что говорить,
Достаешь сигарету, а зажигалка уже горит,
Допиваешь, а уже протягивают, чтоб долить;
Им не требуется объяснять ни что болит,
Ни по кому болит;
И соврал бы, да что соврешь им, когда весь вид
Мой красноречиво правду им говорит,
Как они – обижаясь и злясь временами -
Продолжают меня любить;
И я чувствую, как между нами
Тянется, теплится, бесится, бьется,
Натягивается до предела, но никогда не рвется
Живая нить,
Из всего, что имею – именно это стоит хранить.
Те, кто берут на слабо, а потом проверяют пульс;
При истерике бьют наотмашь по левой щеке;
К ним приходишь – расквашен весь, говоришь: «Боюсь!
Существую, мол, при деспотичном ростовщике;
Я ему по крупицам сдаю слова, но растет процент!
Я готов замолчать, только что ему, если глух?!»
А они, улыбаясь: «Ну, давай, завершай концерт,
Завершай подводить нам итог всех своих разрух»,
Гладят нежно, и от их теплых рук
Улыбка вспыхивает на лице.
Те, с которыми мне еще жить и жить:
Напиваться ночами и прошлое ворошить,
И сидеть на кухне,
И словами отчаянно ворожить –
Словно угли
Их ворошить,
Едва потухнет.
Быть счастливым их улыбками, постоянством,
И – когда-нибудь – сединой,
До которой черт-его-знает-сколько-еще-ночей;
Те, которые при встрече не спрашивают: «ты чей?»,
Просто констатируют:
«Ты теперь со мной».
Достаешь сигарету, а зажигалка уже горит,
Допиваешь, а уже протягивают, чтоб долить;
Им не требуется объяснять ни что болит,
Ни по кому болит;
И соврал бы, да что соврешь им, когда весь вид
Мой красноречиво правду им говорит,
Как они – обижаясь и злясь временами -
Продолжают меня любить;
И я чувствую, как между нами
Тянется, теплится, бесится, бьется,
Натягивается до предела, но никогда не рвется
Живая нить,
Из всего, что имею – именно это стоит хранить.
Те, кто берут на слабо, а потом проверяют пульс;
При истерике бьют наотмашь по левой щеке;
К ним приходишь – расквашен весь, говоришь: «Боюсь!
Существую, мол, при деспотичном ростовщике;
Я ему по крупицам сдаю слова, но растет процент!
Я готов замолчать, только что ему, если глух?!»
А они, улыбаясь: «Ну, давай, завершай концерт,
Завершай подводить нам итог всех своих разрух»,
Гладят нежно, и от их теплых рук
Улыбка вспыхивает на лице.
Те, с которыми мне еще жить и жить:
Напиваться ночами и прошлое ворошить,
И сидеть на кухне,
И словами отчаянно ворожить –
Словно угли
Их ворошить,
Едва потухнет.
Быть счастливым их улыбками, постоянством,
И – когда-нибудь – сединой,
До которой черт-его-знает-сколько-еще-ночей;
Те, которые при встрече не спрашивают: «ты чей?»,
Просто констатируют:
«Ты теперь со мной».